Книга Рихарда Гауха и Торстена Шляйпа посвящена многим важным историческим событиям, через которые волею судеб прошла обычная семья из Лейпцига: фашизм, Холокост, акция спасения еврейских детей, предпринятая в 1938-39 гг.. А те, кто ее прочитают, обязательно задумаются о том, как не допустить подобной ситуации в будущем... Чтобы больше никогда не пришлось спасать своих детей.

Лейпцигчане любят свой город: его уютные парки, красивые дома и ухоженные улицы. В Лейпциге много уникальных достопримечательностей, большой выбор развлечений и возможностей для отдыха. Здесь часто вспоминают известную цитату: Лейпциг - «маленький Париж» (Гете: «Фауст»). Но современные жители даже не догадываются, какие драматические, а подчас и трагические истории случались здесь в разное время.

Своеобразным путеводителем по историческим местам города можно считать книгу Рихарда Гауха и Торстена Шлайпа «Тогда ему было только девять лет! Акция спасения 1938-1939 гг. Вывоз детей в Великобританию[1]. Начиная с 2013 года, ее можно прочитать не только на немецком, но и на на английском (переводчик – Dr. Keith Barlov) и русском[2] языках (переводчики - Ольга Косенюк и Светлана Волжская).

Лейпциг – город торговый

Лейпциг с его неповторимой «купеческой» архитектурой, множеством торговых дворов, лавок и лавочек, выставочных павильонов и пассажей - исторически сложился как торговый город. Здесь всегда кипела-бурлила пёстрая ярмарочная жизнь. Не случайно значительную часть населения этого города в прошлом составляли купцы и предприниматели. А среди них (и, разумеется, не только среди них) было немало евреев: в 1905 г. здесь проживало 7676 человек этой национальности, а в 1937 г. - уже 9000. И именно евреи, как известно, особенно сильно пострадали во время гитлеровского режима.

Глава лейпцигского семейства, о котором в данном случае идет речь, – промышленник Рихард Франк (Richard Frank). Он оставил в родном городе весьма ощутимый след. Рихард Франк был владельцем большой трикотажной фабрики, выпускавшей одежду марки «Хаммер» (Hammer), качество которой в Европе считалось непревзойденным. В лучшие времена это текстильное предприятие насчитывало 1000 рабочих и служащих. Оно располагалось по Берлинер штрассе (Berliner Straße), 65. Трехэтажное здание фабрики и большой подвал со складскими помещениями размером 2000 квадратных километров строились уже в начале 20 века, их отдельные фрагменты сохранились по сегодняшний день.

Но уже в начале 1938-го года в Германии был принят закон о ликвидации всех еврейских предприятий: до 1 января 1939 года их нужно было сделать «арийскими». И Франк был вынужден расстаться со своим доходным бизнесом. Однако этот случай был не самым страшным в череде всех его бед и лишений.

Гонения лейпцигских евреев

Löharstrße 10

Löharstrße 10

Немецких евреев в то время не только целенаправленно лишали средств к существованию, но и изолировали от общества. До 1940 года Франк жил на Функенбургштрассе (Funkenburgstraße) 22, потом ему пришлось переехать в «еврейский дом» на Вальтер-Блюмель-штрассе (Walter-Blümel-Straße), 10 (после войны эта улица снова получила свое старое название Лёрштрассе – Löhrstraße). Это был один из 47 «еврейских домов», существовавших в Лейпциге в 1939 году. Здесь Франк прожил до 1952 года.

Утром 18-го апреля 1945 года к Рихарду Франку в тот самый «еврейский дом» пришел молодой маляр, сообщивший, что следующей ночью планируется уничтожить последних 16 лейпцигских евреев (он услышал об этом во время работы в Гестапо). И все они успели спрятаться в руинах здания по соседству. А 19 апреля Лейпциг был освобожден войсками Третьей армии США. Перед «еврейским домом» на Вальтер-Блюмель-штрассе, 10, стояла тогда американская пушка».

В наши дни в этом здании размещается Лейпцигская религиозная община, почетным председателем которой Рихард Франк (представитель известной и уважаемой еврейской семьи, а кроме того - самый старший из 16 оставшихся в живых лейпцигских евреев) был в 1945-1952 гг.

Вместе со своими близкими, в том числе дочерью, зятем и внуком, Франку пришлось пережить в Лейпциге и печально знаменитую «хрустальную» ночь с девятого на десятое ноября 1938 года.

Хрустальная ночь

Рассказывает внук Рихарда Франка – Ганс Рихард:

Памятная доска на бывшем торговом доме Герц (Hertz)

Памятная доска

«Это самые тяжелые воспоминания моего детства, хотя тогда мне было только девять лет. Ранним утром 10 ноября 1938 года я проснулся оттого, что кто-то выкрикивал жуткие ругательства в адрес евреев и сильно колотил к нашу в дверь. От нас требовали немедленно собраться в каком-то определенном месте. Было холодно, и мы тепло оделись. В последний момент мама решила не брать с собой мою маленькую сестренку (ей было тогда 10 месяцев). Она оставила ее у нашей прислуги.

А потом мы с родителями куда-то шли, и я их обоих держал за руки. Мне было ужасно страшно. Чем ближе мы подходили к указанному месту, тем громче становился какой-то шум, который, как мне казалось, сопровождал еврейские погромы. Но потом выяснилось, что этот шум доносился с обувной фабрики по соседству, а над нами просто подшутили, желая лишний раз помучить «этих евреев».

По дороге домой, мы встретили одну нашу знакомую. Это была супруга владельца большого еврейского торгового дома в Лейпциге: Bamberger und Hertz. И тогда я первый раз в своей жизни увидел плачущего взрослого. Она рассказывала, что кто-то разбил окна и разграбил витрины торгового дома. И что горит синагога на Готтшедштрассе (Gottschedstraße). Вот с этого момента и начались настоящие гонения евреев».

Исторические факты:
В 1938 году в Лейпциге было тринадцать синагог и четыре Дома молитвы. Главная синагога города была выстроена в 1855 году по наброскам Отто Симонсона (Otto Simonson) и вмещала 1600 посетителей. Она находилась к востоку от старого центра, на Готтшедштрассе[3] (Gottschedstraße). В «хрустальную ночь» погромов с 9 на 10 ноября эта синагога была подожжена и разрушена.

Место бывшей синагоги, на Готшедштрассе (Gottschedstraße)

Место бывшей синагоги

После погромов той ночи вход в помещения, где находились еврейские объединения и религиозные общины, - запретили, а находившуюся там мебель и многочисленные документы - конфисковали.

Утром 10 ноября 1938 была разрушена синагога Ец-Хаима (Ez Chaim-Synagoge) на улице Отто-Шиллштрассе (Otto-SchillStraße). Ее поджег небольшой полицейский мотоотряд, в пожаре сгорела также и библиотека религиозной общины.

Далее последовали пожары на старом еврейском кладбище на Деличерштрассе (Delitscherstr.) и в торговом доме Бамбергер и Хертц (Bamberger & Hertz) на Августусплац (Augustusplatz). Согласно полицейскому протоколу, в ночь погромов в Лейпциге были разрушены 193 помещения офисов и магазинов, 34 квартиры, три синагоги, четыре молитвенных дома, одна кладбищенская капелла, один дом престарелых и одна еврейская школа.

В ту ночь жертвами мародеров стали не только лейпцигские синагоги, но и школа, магазины и многие частные квартиры евреев. А 12 ноября 1938 года Правительство Рейха издало «распоряжение о штрафах, наложенных на евреев с немецким гражданством». Сумма этих штрафов составляла миллиарды немецких марок. Этим же днем вышло «распоряжение о восстановлении евреями-бизнесменами внешнего вида улиц»; - они были обязаны еще и заплатить за разрушенные 9 и 10 ноября квартиры и магазины.

О гонениях того времени вспоминает в своем дневнике Шарлотта, дочь Рихарда Франка: евреи тогда «были виноваты абсолютно во всем; люди, с которыми ты долгие годы ходил в школу, переставали с тобой здороваться. Они отворачивались, если встречали тебя в трамвае. Мы стали изгоями. Друзья и родственники покидали страну, некоторые даже не попрощавшись».

Дом на Брандфорверкштрассе (Brandvorwerkstraße) 80. Фото А. Омельченко

Дом на Брандфорверкштрассе

Тяжело складывалась и ее собственная жизнь. В 1920-х годах она познакомилась со служащим отцовской фабрики Бертольдом Леви (Berthold Levy). «После свадьбы мы с Бертольдом нашли очень красивую и современную квартиру в Лейпциге (на Брандфорверкштрассе / Brandvorwerkstraße 80)[4].

В 1929 году родился наш сын Ганс Рихард (Hans Richard). И это была огромная, ни с чем не сравнимая радость. А в 1933 году начался весь этот ужас с Гитлером, который вскоре разросся до катастрофы небывалых масштабов, и она слишком рано оборвала жизнь Бертольда и положила конец моему пребыванию на родине», - рассказывает Шарлотта.

«Первыми ласточками» нагрянувшей беды были для нее флаги со свастикой, вывешенные во всех окнах Лейпцига, и День бойкота евреев, проведенный 1 апреля 1933 года. Ужаснувшись этим антисемитским акциям, Шарлотта уговаривала своих мужчин - отца и мужа (на тот момент уже совладельца фабрики) - эмигрировать во Францию. Но они оба тогда еще очень боялись потерять свой бизнес. «Вопреки официальному запрету многие люди в то время все-таки хранили деньги за границей. А мы – нет, и поэтому ничего не могли поделать. Конечно, мы тогда еще не представляли настоящих размеров постигшего нас несчастья. «Майн Кампф» мы, к сожалению, не читали, и это было большой ошибкой, но даже читавшие эту книгу тогда еще не думали, что уже все потеряли. И вскоре вся наша жизнь рассыпалось, как карточный домик».

Муж Шарлотты, Бертольд Леви был арестован в ночь погромов 9 ноября 1939 прямо перед воротами своей фабрики. Всего в тот день было арестовано 500 еврейских мужчин, 400 из них отправили в так называемые особые концентрационные лагеря «Бухенвальд» (Buchenwald) и «Заксеннаузен» (Sachsenhausen). По всей вероятности, Бертольда тоже должны были отправить в Бухенвальд. Но, как пишет его жена, - «поняв в ходе обследования (а нацисты тогда обследовали всех, кого арестовывали), что он попросту может не пережить транспортировки, его оставили в тюрьме.

Памятный камень Бертольду Леви на Brandvorwerkstraße 80. Фото А. Омельченко

Памятный камень Бертольду Леви[5]

В то время нацисты еще не были заинтересованы в лишних жертвах». Однако тюремное заключение окончательно подорвало силы человека, недавно перенесшего серьезную операцию и тяжелую болезнь...

Узников выпускали из тюрьмы только в том случае, если они обязывались навсегда покинуть Германию. По словам Шарлотты Леви, «…после того, как Бертольда Леви выпустили из тюрьмы, мы испробовали все возможное, чтобы выбраться из Германии. Мы подали заявления о том, чтобы нам разрешили жить в Швеции (первый выбор Бертольда), а также в Англии, Австралии и США. Первой нам отказала Швеция, а за ней – и все остальные страны. Мы не получили ни единого положительного ответа». Тогда супруги Леви попытались отправить куда-нибудь в безопасное место хотя бы своего сына, Ганса Рихарда. «Только как это сделать? - с болью вопрошала Шарлотта. - Я отправила телеграммы всем моим знакомым за границей, и один адресат мне перезвонил. Это была кузина моего отца из Лондона, и она пообещала сделать все возможное...»

Судьбы «неарийских» детей

Шарлотте несказанно повезло: ей удалось подключиться к акции спасения еврейских детей, организованной в то время Великобританией. Но это было очень непросто по многим причинам. Прежде всего, как оторвать от себя своего ребенка? Только если сама (сам) в это время находишься в полном отчаянии: Что нужно было говорить маленькому мальчику, безутешно плачущему, когда забрали его отца, чья школа сгорела, а учитель арестован? Как ответить на его вопрос: «Почему Бог это допускает?» И что было делать с подвижным ребенком, который больше не мог ходить в школу и играть на улице? Его жизнь стала просто невыносимой. Никаких друзей! И при всем при этом - смертельно больной отец и мать, до изнеможения занятая своим мужем и младшим ребенком…

Был и другой аспект: проживание в Англии стоило денег, и за ребенка нужно было внести довольно большой залог. Однако для данной семьи все сложилось вполне благополучно: кузина отца и ее муж (Шлезингеры) «внесли плату, которая позволяла моему девятилетнему сыну (Гансу Рихарду) въезд в Англию. Конечно в том случае, если бы нам удалось добиться разрешения на его выезд из Германии. Они также изъявили желание приютить у себя и нашего годовалого ребенка. Но Элизабет я отдавать побоялась. Однако у нас появилась надежда, что теперь наш сын будет в безопасности, и она была лучом света в беспроглядной тьме. Мы подали заявление о получении въездной визы для Ганса Рихарда в Англию.

Акция спасения детей: их вывоз в Великобританию

«15 ноября 1938 года влиятельные британские евреи поручили премьер-министру Великобритании Артуру Невиллю Чамберлэйну (Arthur Neville Chamberlain) решить вопрос о временном (дополнительном) приеме в эту страну еврейских детей и подростков. И такое решение было принято, хотя квота на прием иностранцев к этому времени была уже достигнута. В Англии надеялись, что этот жест доброй воли подействует на правительство США, и оно тоже пересмотрит свои правила приема иностранцев. Но как выяснилось позже, американский парламент отклонил соответствующий проект закона, и прием еврейских детей был реализован только в Великобритании.

Правительство этой страны облегчило условия въезда и призвало население принимать приемных детей в свои семьи. Они должны были прибыть без родителей, быть не старше 17 лет и иметь поручителей, которые бы взяли на себя расходы по их проживанию. Каждый ребенок должен был поступить в приемную семью под залог в 50 фунтов. Большую роль в деле спасения еврейских детей в Англии сыграл банковский служащий Николас Уинтон. А переправу из Голландии в Англию организовывала Гертруда Весмуллер-Мейер (Geertruida Wysmuller-Meyer), больше известная под именем «Тетушка Труус».

История вывоза лейпцигских детей в Англию почти не изучена. До сих пор известно всего лишь около 50 имен детей, избежавших тогда верной смерти. Правила вывоза были очень строги. Разрешалось иметь при себе один чемодан, одну сумку и 10 марок. Игрушки и книги были запрещены. Можно было взять с собой только одну фотографию. Привезенные вещи сразу же забирали.

Детей объединяли в группы, каждой из них выдавалась одна групповая виза, и каждый ребенок получал свой порядковый номер. Присутствие на перроне родителей и родственников было запрещено. Это делалось для того, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и избежать душераздирающих прощальных сцен.

Взрослых, сопровождающих детей, было мало, и матери поручили своих малышей заботам старших. Поезд шел со многими остановками, принимая в разных городах все новых детей. В основном все было тихо и спокойно. Дети слушались, потому что боялись, что их оставят в Германии. Некоторые с нетерпением ожидали будущих перемен в своей жизни, другие грустили, потому что им пришлось расстаться с родителями.

Фото из книги стр. 45

Фото из книги[1]

В поезде было отделение, полное маленьких детей с картонными табличками на шее. На этих таблицах были написаны имена и адреса получателей. «Дети-посылки» уже в самом начале своего пути в Англию выглядели сиротами, в чужой стране их судьбы не всегда складывалась благополучно.

Вначале и население, и средства массовой информации Англии отнеслись к детям-беженцам с большим участием и пониманием. Но вскоре их стало слишком много, и приемных родителей для них уже не хватало. Часть детей тогда стали использовать как бесплатную прислугу, других отправили в лагеря для беженцев. К тому же многие дети не знали или не понимали причин случившегося и думали, что их родители от них просто отказались.

С началом второй мировой войны ввоз детей сразу прекратился, и последние 250 чехословацких детей, которые первого сентября уже сидели в поезде, границу пересечь так и не смогли. Никто из них не пережил войны. Тысячи других детей, занесенные в списки ожидания на выезд из Германии, Австрии, Польши и Чехословакии, стали потом жертвами нацистов. В Великобритании ситуация тоже в корне изменилась. Кого-то приемные родители сами отдали в лагеря для беженцев, в других, заподозренных в шпионаже в пользу немцев, посадили в тюрьму.

Многие из этих детей только по окончании войны выяснили, почему они бежали из Германии и что там случилось там с их семьями. Только тогда они по-настоящему осознали эту акцию, как спасательную, как возможность сохранить им жизнь. И жалеют, что так и не поблагодарили за это своих родителей».

С помощью этой акции (Refugee Children Movement - анг. ), проходившей под контролем нацистского режима с конца ноября 1938 по первое сентября 1939 гг., в Англию было вывезено почти 10 000 «неарийских» (по Нюрнбергским законам) детей. Сюда попали дети из Германии, а также Австрии, Польши и Чехословакии. Их вывозили на поездах и кораблях. С собой дети могли взять с только один чемодан с вещами, игрушки в багаже запрещались, и сама процедура прощания было строго регламентирована. Большинство этих ребятишек никогда больше не увидели своих родителей. Часто они были единственными, кто в их семьях пережил Холокост...

Ганс Рихард Леви в Мительберге (Mittelberg). Лето 1933 г.

Ганс Рихард Леви[6]

В одном поездов «с неарийскими» детьми 15 марта 1838 года оказался и Ганс Рихард Леви из Лейпцига. Ранним утром мать с дедом привели 9-летнего ребенка к главному городскому вокзалу. Все они прекрасно понимали, что, может быть, видятся последний раз в жизни. Тяжелые мысли и чувства по этому поводу Шарлотта Леви запечатлела в своем дневнике: «Мы отправили его в чужую страну, языком которой он не владел, к людям, с которыми не были лично знакомы… Конечно, это было самое невероятное решение в нашей жизни. Но было бы просто катастрофой оставить Ганса Рихарда в Германии...»

Стойкая женщина подробно описывает, как проходили сборы ее маленького сына в Великобританию: … Готовясь к отъезду сына, я паковала в огромный чемодан все, что могло бы ему пригодиться на многие годы вперед: пальто, свитера, костюмы, пижамы, белье, ботинки, носки трех размеров и т.п…. Мне было очень-очень трудно управиться со сборами к назначенному сроку. И однажды, разбирая одежду сына, я случайно наткнулась на маленький дневник, который он вел одно время.

Помню, муж, заметив некоторую паузу, крикнул мне из смежной комнаты: «Что там у тебя?». Я сказала ему о дневнике, и он потребовал: «Читай же»! Я читала и ужасалась. Речь шла о том времени, когда Ганс еще ходил в школу и должен был пересаживаться с трамвая на трамвай. Мальчик записывал, что происходило с ним в дороге. И я узнала об издевательствах, которым он подвергался, злых антисемитских выпадах в его сторону. Это было просто невероятно, такое я бы не смогла себе даже представить. А ведь он никогда и словом не обмолвился о пережитых им унижениях.

Я положила эту книжку в ящик своего письменного стола. И когда в разлуке я начинала тосковать по сыну, - мне хватало единственного взгляда на тот дневник, чтобы с радостью подумать: моего ребенка здесь уже больше нет».

Авторы книги намеренно использовали в своей работе такие формы подачи материала, как семейный дневник, фотографии из частного архива, личные письма, и не удивительно, что в процессе чтения многие персонажи становятся очень близкими, почти родными людьми. Кроме того, читая правдивую книгу о семье Леви, невозможно не задуматься о своих собственных семьях, детях, их прошлом и будущем …

История вывоза лейпцигских детей в Англию пока изучена недостаточно. Рихарду Гауху и Торстену Шлайпу удалось проследить судьбы приблизительно 50 еврейских детей, избежавших тогда верной смерти. Их имена и некоторые факты нелегких, как правило, биографий приведены в приложениях к книге. С началом войны отношение к ним в Англии значительно ухудшилось: некоторых из детей стали использовать как бесплатную прислугу, других отправили в лагеря для беженцев или еще хуже – в тюрьму.

В этом ряду Ганс Рихард выглядит, скорее, счастливым исключением: все военные годы мальчик достаточно благополучно прожил в семье своих дальних английских родственников. В 1939-ом году его матери вместе с маленькой сестренкой удалось тоже вырваться из Германии (Бертольд Леви умер через несколько недель после отъезда сына). Они успели на самый последний до начала второй мировой войны самолет, вылетевший из Голландии в Англию. А после войны все трое уехали в Америку (к сестре матери) и на родину решили больше уже не возвращаться.

Незабываемое

Каким образом авторам книги удалось спустя много лет разыскать следы этой семьи в США? Эта история напоминает сюжеты известной российской телепередачи «Жди меня» и вызывает у читателей нисколько не меньше эмоций. Некая Марианна Винтген (Marianne Wintgen), разыскивая своих еврейских родственников, раскиданных войной по разным частям света, в 2009 году направила Рихарду Гауху (из группы «Марш памяти») свой запрос по поводу одного из них - Бертольда Леви, по слухам, угнанного в Бухенвальд.

Рихард Гаух во время экскурсии по старому еврейскому кладбищу Лейпцига. Фото А. Омельченко

Рихард Гаух

Гаух, в свою очередь, попросил помощи у Торстена Шлайпа – сотрудника уже другой общественной организации - Лейпцигского общества мира (Friedenszentrum Leipzig e.V.). И вместе они принялись за поиски семьи Леви. В итоге им удалось выяснить, что сын Бертольда Леви, профессор Ганс Рихард Леви, в настоящее время живет в США.

Изучая историю семьи Рихарда Франка, Рихард Гаух и Торстен Шлайп столкнулись с различными любопытными историческими документами (перечисленными в примечаниях к этой книге), а главное - с потрясающей «акцией спасения детей», проведенной во времена национал-социализма. Свои материалы авторы опубликовали в интернете. А сотрудники немецкого телевидения (канал MDR), работавшие над фильмом из серии «Следы предков», заинтересовались этими материалами и предложили их авторам свое сотрудничество. «Таким образом, - пишет Рихард Гаух, - «наш проект получил свое новое измерение».

Торстен Шлайп во время экскурсии по городу. Фото Т. Конышевой

Торстен Шлайп

Марианна Винтген выразилась на ту же тему, естественно, более эмоционально: «А дальше - благодаря немецкому телевидению (MDR) - произошло чудо, которое мне одной было бы совершенно не по силам: Ганса Леви не только нашли, но даже пригласили вместе с дочерью в Лейпциг. И мы трое, до сих пор никогда не видевшиеся, пережили незабываемые дни».

Уникальная родственная встреча произошла на том же самом железнодорожном вокзале, с которого девятилетний ребенок когда-то покидал Лейпциг. «Ганса Рихарда я узнала сразу, как только увидела: наше семейное сходство просто бросается в глаза»,- признается Марианна. И телезрители тоже увидели все своими глазами, а кроме того – разделили всю гамму чувств, переживаемую участниками событий: смятение, боль, радость...

Американский профессор-химик Ганс Рихард Леви впервые за все время своей эмиграции посетил Лейпциг в начале октября 2009. И по его словам, эта поездка далась ему нелегко: «…вообще-то раньше я никогда не стремился снова оказаться в Лейпциге. Германия была для меня символом национал-социализма, здесь убиты миллионы невинных людей, и мои родные в Терезиенштадте (Theresienstadt) и Равенсбрюке (Ravensbrück) в том числе. Но все-таки привлекала возможность снова увидеть места, где прошло мое детство. Кроме того, хотелось посетить могилу отца, которую я видел только на фотографии…»

Он действительно посетил особо памятные для него места в Лейпциге и съездил на старое еврейское кладбище, где похоронен его отец - Бертольд Леви. По словам, Марианны Винтген, «все было очень впечатляющим. Неприятно только, что на соседней могиле все еще виднелись следы старых надписей (еврейские свиньи или что-то в том же роде)».

На старом еврейском кладбище. Фото А. Омельченко

На старом еврейском кладбище

Как выяснилось, Ганс Леви хорошо помнил многие события своего детства, хотя ребенком совершенно сознательно старался кое-что навсегда вычеркнуть из своей памяти, - немецкий язык, например. Но повзрослев, решил, что сам по себе язык ни в чем не виноват. «Однако, говоря откровенно, мне нелегко возвращаться в прошлое и вспоминать о своем детстве. Есть вещи, которые я так и не смог забыть, например, центральный вокзал, с которого 15 марта 1939 года уезжал в Англию».

Больше всего американского гостя порадовало то, что тема национал-социализма в Германии вовсе не под запретом. «Меня удивило, - сказал он, - что в Германии так много пишут о времени национал-социализма и что школьники ездят на экскурсии в концлагеря. Я был поражен, увидев детей, посещающих со своими учителями Еврейский музей. Думаю, что все это очень важно и нужно!»

6 октября 2009 в еврейском культурном центре Лейпцига (Ariowitsch-Haus) состоялась встреча Ганса Леви (и его дочери) с современными жителями города, в том числе – школьниками. И двое старшеклассников - Пауль и Юлиус – провели с ним замечательное интервью. В нем содержатся почти все мысли, какими Ганс Леви, находясь в Лейпциге, посчитал нужным поделиться с другими людьми.

Дети – очень чуткие собеседники, и они по достоинству сумели оценить откровенность своего гостя. А если наши дети и внуки не остаются равнодушными к нашему прошлому, - значит, есть надежда на будущее.

На экскурсии по городу. Фото Т. Конышевой

На экскурсии по городу

Ситуация, сложившаяся в Германии в 1933-39 гг., не должна больше повториться. Нигде и никогда! Наши дети и внуки должны знать правду: о войне, о Холокосте, о том, почему и как спасали тогда своих детей. И хорошо бы рассказать об этом именно нам, а не тем, кто в наши дни произвольно искажает историю в своих интересах.

А потому - низкий поклон Рихарду Гауху и Торстену Шлайпу! Когда Ганс Рихард Леви был в Лейпциге, они показали ему свою рукопись, и гость ее поправил, дополнил и одобрил к печати. Кроме того, он щедро поделился с авторами книги документами и фотографиями из своего поистине бесценного семейного архива.

Отдельное спасибо авторам книги за то, что они не успокоились, выпустив ее из печати. Рихард Гаух и Торстен Шлайп позаботились о том, чтобы их публикация была переведена на другие языки. Кроме того, они проводят оригинальные экскурсии по городу, рассказывая его жителям (в том числе и подрастающим) о своем родном Лейпциге: многие из них даже не догадываются, какие драматические, а подчас и трагические истории случались здесь в разное время…

  [1]  Richard Gauch, Torsten Schleip. Er war doch nur ein neunjähriger Junge: Hans Richard Levy. Kindertransporte nach England 1938/1939: Rosa-Luxemburg-Stiftung Sachsen, Leipzig 2010. ISBN 978-3-89819-391.

  [2]  Рихард Гаух, Торстен Шлайп. Тогда ему было только девять лет: Ганс Рихард Леви. Акция спасения 1938-1939гг. Вывоз детей в Великобританию: Фонд Розы Люксембург, Саксония, Лейпциг, 2011. ISBN 978-3-89819-391-7.

  [3]  Место бывшей синагоги, на Готшедштрассе (Gottschedstraße), возможно, ее посещали и члены семьи Бертольда Леви. Сегодня это место воспоминаний, памятник страданиям еврейского народа.

  [4]  Ганс Леви писал: «Мы жили на Брандфорверкштрассе, пока нас, евреев, не вышвырнули оттуда…»

  [5]  В настоящее время перед входом в дом, где жил Бартольд Леви, установлен памятный камень.

  [6]  Из частного архива Ганса Рихарда Леви