Борис Пастернак по особенности своей личности и таланта был, если можно так сказать, гением искренности. Способности к социальной мимикрии и – что важно - желания исполнять предписанную каждому роль «винтика» в государственной машине он был полностью лишён. Это создавало вокруг него грозовую атмосферу. Как слишком высокое дерево, он притягивал все молнии, возникавшие в политических «верхах» литературного бытия СССР. Возможно, именно поэтому его творческая и гражданская жизнь складывались так драматически.
В 1948 году издание его последнего прижизненного сборника стихов было запрещёно. Поэт, живущий за счёт своего литературного труда, был, таким образом, лишён средств существования. Единственным, ещё возможным для него профессиональным занятием, оставался перевод произведений зарубежных авторов. Так возникшая ещё в 20-е годы идея - осуществить перевод «Фауста» Гёте на русский язык, превратилась в реальную цель.
Свободное владение немецким и приобретённые в юности глубокие знания в области философии позволили Пастернаку создать не просто копию великого оригинала, а именно русского «Фауста». Подобный результат был сочтён советской критикой непростительной дерзостью, неким вызовом со стороны поэта, и новые молнии немедленно обрушились на его голову. А впереди ещё предстояли бури по поводу издания за рубежом романа «Доктор Живаго» и награждения поэта Нобелевской премией.
Все эти невзгоды и несправедливости сократили век физически крепкого и работоспособного человека, каким был Пастернак в свои 70 лет. 30 мая 1960 года его не стало. Никаких сообщений об этой огромной потере мировой культуры в советской прессе не появилось. Только «Литературной газете» было дозволено сказать несколько слов по этому печальному поводу. Никакой информации о времени и месте похорон поэта опубликовано не было.
|
| Е. Беленинова и П. Полевая |
Ранним утром 2 июня 1960 года мне позвонила моя подруга, как и я в то время, студентка 3 курса филологического факультета. Она сказала: «Сегодня в Переделкино - похороны Пастернака. В 9.30 утра собираемся у пригородных касс». Я отправилась на Киевский вокзал. Над окошком кассы был приклеен простой листок бумаги, который извещал, что похороны величайшего русского поэта современности Бориса Леонидовича Пастернака состоятся сегодня, 2 июня, на кладбище в Переделкино.
В этом подмосковном дачном посёлке жили многие известные писатели. Участками земли распоряжался Союз Писателей СССР. Здесь располагался также Дом творчества Союза Писателей СССР – нечто вроде пансионата. Сюда приезжали писатели из различных республик Союза и молодые литераторы, чтобы поработать над очередной книгой или пьесой. Начинающие поэты, которые учились на нашем курсе, нередко приезжали в Переделкино, чтобы встретиться со старшими представителями поэтического цеха, уже добившимися успеха на этом пути.
В нашей компании было трое начинающих стихотворцев: Владимир Войнович, ставший позднее знаменитым (и не только в СССР) писателем, драматургом и публицистом, Олег Чухонцев, ныне признанный поэт и переводчик, лауреат многих премий, в частности Большой премии им. Бориса Пастернака и Пушкинской премии Альфреда Тёпфера (Германия). Третий из них - Георгий Полонский, прославился в 70-е годы как сценарист культового фильма «Доживём до понедельника».
Сойдя с электрички, мы отправились знакомой дорогой к дому Пастернака. Впереди и позади нас шли люди, приехавшие той же электричкой. Возле дома собралось уже немало народу. Нас пропустили к крыльцу. Мы прошли в дом и оказались в светлой, просто обставленной комнате. Запомнилось, что и стол посредине комнаты, и стоящий на нём гроб оказались необычно длинными: Борис Пастернак был хорошо сложённым и рослым человеком. Его исхудавшее от болезни лицо неотвратимо притягивало взгляд. В этом, хочется сказать, лике, как будто уже лишённом эмоций, была такая явственная печать удивительной, необыкновенной судьбы, что казалось невозможным отвести от него взгляд…
Уступив место другим, пришедшим проситься с поэтом, мы вышли во двор. Людей там становилось всё больше. Шестеро мужчин вынесли гроб и направились к кладбищу. Все, кто были во дворе, последовали за ними. Скромное сельское кладбище никогда, наверное, не видело столько людей сразу. На похороны прибыло более 4 тысяч почитателей творчества Пастернака - только те, кто не смог не прийти попрощаться с опальным поэтом, хотя в то время это было довольно смелым поступком.
Пришли друзья поэта, соседи, но официальных лиц, представляющих Союз писателей СССР, не было. Среди множества людей можно было увидеть и некоторых литературных знаменитостей: Андрея Вознесенского, Беллу Ахмадулину, Булата Окуджаву, Наума Коржавина, Германа Плисецкого и некоторых других. Было сказано много высоких и горьких слов о трагической судьбе великого поэта, драгоценности его наследия для русской и мировой культуры, о невосполнимости потери для всех, кто любил его творчество и понимал подлинный масштаб его человеческой личности.
Несколько лет назад, приехав в Москву, я отправилась в Переделкино – повидаться со старыми друзьями. Вместе мы прошли к знакомому дому, который теперь, после долгих лет борьбы, стал, наконец, музеем, посвящённым жизни и творчеству Бориса Пастернака. Но в тот день музей, увы, оказался закрыт. На кладбище, куда мы зашли, было тихо и пусто, но у скромного памятника Пастернака в простой стеклянной банке стоял букет свежих цветов. Пока мы стояли, тихо переговариваясь, подошли ещё несколько человек и молча встали рядом. Была осень, шёл мелкий дождь, а на душе было светло. Жил такой человек на Земле – поэт Борис Пастернак. Был и остался с нами навсегда. Его чувства, его мысли, запечатлённые единственно верными, точными словами невыразимой красоты, подарены нам в вечное владение. И дар этот – бесценен.